Черный крот нелюбви инфицировал наших поэтов–текстовиков. Нелюбви к слушателю. Причем не могут отказать себе в грехе графоманства и самые наши умелые текстовики. Айда за примерами!
Казалось бы, Леонид Ширин присобачил в песне «Однажды» Корриане крылья настолько внушительного объема, что «Боинг» обзавидуется, но не все так просто. «Я все понимаю сама, — страдает певица, — что тени от крыльев моих уже не хватит, чтобы спрятать сны о нас двоих». Леонид, вы уж постарайтесь в следующий раз с размерчиком, а то маловато будет. Хорошо?
А Егор Хрусталев к крыльям совсем по–другому относится («Перечитай», Инна Афанасьева): «Подарю тебе свои крылья, пусть они за тобой летят». Ясно вижу небо, человек по нему летит, вслед за ним — крылья. Пикассо, холст, масло, колбаса, пол–литра. В этой же песне есть вот что: «Это как будто бы ломка без твоей любимой». Страшно подумать...
«Прикоснись и вдохни теплых рук своих жизнь в бездыханное тело души! И она запоет о любви, что живет в отражениях мыслей моих!» Это из Петра Елфимова. Тут как знаки препинания ни ставь, чтобы врубиться, углубиться и постичь все великолепие образности, все одно будет непонятно.
Всплыл Саша Немо — и понеслось: «Вновь я ищу в толпе твои глаза. Теряя голоса, размытые крадешь воспоминанья. Что ж, знай, что нету мне пути назад. Бежать и быть с тобой, дышать одной мечтой». Александр, что ж вы так плохо свою избирательную кампанию провели, что все голоса растеряли? Поищите на дне — там много мертвых душ, может, сгодятся.
Виктору Пшеничному подфартило с Леонидом Войтовичем сначала в композиции «Письма с берега» («Я за любовь мою могу не жить»: попроще нельзя ли было?), а потом в «Электронном мачо» («По неустойчивым курсам валют, по результатам последних торгов я понимаю, что люди не ждут и не верят в любовь»: намедни захожу я в банк — твою дивизию, курс–то, курс! А на бирже что? Как — любовь здесь тоже не живет?! Иначе говоря, к гадалкам ныне ходить немодно, ромашки тоже прошлый век: прямиком в финансовые учреждения — там вам абсолютно точно скажут: любит — не любит, к сердцу прижмет...).
И Абалян с Леонидом свезло, особенно в песне «Девушка уходит из дома»: «Она уходит, как заря, без объяснения причин. Из твоего календаря в мир обеспеченных мужчин». Лично мне заря все время докладывает — почему она ходит, куда, насколько. Мир обеспеченных мужчин — это вообще шедевр.
У Георгия Колдуна в «Оставило небо» те же проблемы: «О, Боже, это было так давно. Отчего ж до сих пор мне никак не все равно». А потому что никак. Никак — и все. Хоть так никак, хоть сяк никак. Глобальный мировой Никак. Никак Никаков, я бы даже сказал. Ну я так долго могу. И Колдун–старший может, возьмем песню «Слишком поздно»: «Будет слишком поздно менять шипы на розы. Лекарством станут слезы раз и навсегда. Будет слишком поздно, в сердце все занозы исчезнут без следа». Я как представил себе эту жуть — поглощение сердцем заноз. Брррр...
Комментарии:
(0)
Рейтинг: 