i=2071
У Эфраима Севелы есть повесть «Остановите самолет — я слезу!», грустная и смешная. Приведу со значительными купюрами выдержку из нее, с которой я всецело согласен. «Возьмем хотя бы песни советского периода... Русский человек с удовольствием, не замечая подвоха, поет их. И я долго не замечал подвоха... Но один музыкальный критик надоумил меня посмотреть в корень. И я ахнул. Что ни песня, то почти всегда еврейская мелодия в основе. Откуда? Большинство композиторов–песенников в Советском Союзе были евреи. А на какие мотивы опирается композитор в своем творчестве? На народные. Которые он впитал с молоком матери или бабушки... Что мог услышать будущий композитор в своей колыбельке от своей еврейской бабушки? Он слышал печальные песни черты оседлости и их как губка впитывал... Возьмем Северный народный хор... Это же поморы. Такие закоренелые славяне, что дальше некуда. В русских рубахах с петухами, в холщовых портках и смазанных сапогах. Бабы — в сарафанах и кокошниках. Все — блондинки, головки, как лен. Глазки — небо голубое. Песня поморов — «Казачья–богатырская»... И вот вываливается на сцену казачья ватага: чубы из–под фуражек, рожи разбойничьи, галифе с лампасами, и у каждого — шашка на боку. Как пустятся вприсядку, как загорланят. Вы знаете, чего мне захотелось после первых тактов? Мне захотелось ухватиться пальцами за жилетку и запрыгать, как в известном танце «Фрейлехс»...»


Как–то так сложилось, что не люблю я откровенно попсовую песню. К эстрадной же — вполне толерантен, множество есть примеров замечательных произведений, относящихся к жанру не самой высокой музыкальной культуры, что пережили своего более продвинутого брата — классику, оперу. И не разделяю пораженческих настроений, которыми некоторые журналисты, деятели шоу–бизнеса и даже сами исполнители последние лет 10 характеризуют отечественную популярную музыку. «Все пропало!» — кричат они серьезно на каждом углу интернета. «Что пропало? — хочется спросить мне у них. — Адреса, явки, пардон?..» Говорят, в одном медицинском центре, специализирующемся на коррекции носовых перегородок, выяснили, что мужчины шмыгают носом на двадцать процентов больше, чем женщины. Эти же ученые утверждают, что в XIX веке кавалер, который на балу шмыгал носом в присутствии дам, был отторгаем обществом и остаток дней проводил в вынужденной изоляции от него в своей глухой усадьбе. Но век веку рознь. И сегодня шмыгание в публичных местах воспринимается как нечто само собой разумеющееся. И на эстраде тоже. Ибо то, что творится на ней, я бы пением назвать не рискнул. Перед нами, скорее, муравейник–попса, который влез в муравья–слушателя. Вменяемых не так много. А институты по пересадке голоса и таланта пока, к сожалению, еще не созданы. Потому и пропадать нечему.


Мы склонны к гуманизму. И повальное гильотинирование нашей поп–музыки — не наш метод. Тем более что под раздачу могут попасть «Песняры», «Сябры», Гюнешь, Елфимов, Венера, Пшеничный, Шаркунова, Дорофеева и еще ряд исполнителей, к вокальным данным которых лично у меня претензий нет. Нет особых претензий к таким композиторам и текстовикам, как Алейников, Ширин, Кубышкин, Маркевич, Хрусталев, чей творческий продукт в своих лучших образцах вполне качественный. Творческая импотенция и творческий кризис — составные части нынешнего кризиса экономического. Хочется надеяться на то, что с выздоровлением отомрет все бездарное и искусственное и останется только то, от чего душа разворачивается, а потом обратно заворачивается, ожидая новую нетленку! А пока утираем носы, расслабляемся и получаем удовольствие. Какие мы — такие песни и исполнители. Или так: не мы такие, попса такая.

Комментарии: (0)   Рейтинг:
Средняя оценка участников (от 1 до 10) : Пока не оценено   
Проголосовавших: 0